Новая Германия –

Дойчланд или Тюркланд?

В 2011 году ФРГ отметила знаковый юбилей – 50 лет со дня приезда первых гастарбайтеров из Турции. Это событие власти Германии постарались представить в максимально положительном ключе, но предшествующие этому заявления Ангелы Меркель о крахе мультикультурализма, сделанные на фоне депортации цыган из Франции, охоты Брейвика на мультикультуралистов и, наконец, разоблачения группировки правых террористов в Тюрингии заставили общество и политический класс в ФРГ задуматься о том, что несет с собой рост числа мигрантов и нерешенные проблемы сосуществования двух различных по своему внутреннему содержанию культур – исламской и европейской.

Масла в огонь дискуссий о миграции в Германии подливают также провокационные заявления турецкого премьер-министра Эрдогана о том, что турки, живущие в Европе, главным образом, в Германии, ни в коем случае не должны отказываться от своей культурной идентичности и растворяться в немецком обществе. Подобные заявления национального лидера, а Эрдоган явно метит на место второго Кемаля Ататюрка, были с восторгом встречены его соотечественниками в ФРГ. В этой связи следует отметить важный момент, что подобные месседжи Эрдоган адресует прежде всего своим потенциальным избирателям, поскольку многие турки, с рождения живущие в ФРГ, являются обладателя турецкого, а не немецкого гражданства, подчеркивая тем самым свою привязанность  к своей исторической Родине. Поэтому риторика Эрдогана, неблизкая многим европейским политикам, является вполне логичной в контексте политической борьбы в самой Турции и крупной турецкой диаспоре в Европе. Но и в самом немецком обществе не утихают споры о месте и роли турецкой диаспоры и вообще иностранцев в ФРГ. 

Политический класс и масс-медиа ФРГ о вопросе миграции

Следует заметить, что дебаты в немецком обществе и политическом классе о месте и роли мигрантов и о их количестве ведутся уже давно. Впервые подобные дискуссии начались еще в начале широкого привлечения гастарбайтеров – в середине 1960-х г.г. еще в 1965 году Людвиг Эрхард заявил на заседании правительства (10.11.1965): «Привлечение еще большего числа иностранной рабочей сил достигает пределов. Не в последнюю очередь оно ведет к росту стоимости производства и к дополнительной нагрузке  на наш платежный баланс».

Спустя восемь лет федеральный канцлер Вилли Брандт заявил также на заседании правительства (январь 1973): «Стало, однако, необходимо очень тщательно продумать, где находится граница способности нашего общества принимать мигрантов и где социальный рассудок и ответственность требуют от нас остановиться».

Вопрос ребром был поставлен в начале 1980-х г.г., когда ФРГ столкнулась с первыми мигрантами второй волны – детьми первых гастарбайтеров. Так, тогдашний Федеральный канцлер Гельмут Коль заявил в интервью ZDF 03 октября 1981 г., что большинство проживающих в ФРГ 2 миллионов турецких гастарбайтеров должно вернуться: «..существует проблема большого, слишком большого количества турецких сограждан в Германии. Эти люди приехали сюда, зачастую мы их привезли,  и им приходится также сосуществовать в нами по-человечески, на достойных условиях. Это не должно означать, что мавр сделал свое дело и может удалиться. Но также правда и то, что мы не сможем выдержать теперешнее количество турок, живущих в ФРГ, что наша социальная система, общее положение на рынке труда не позволяют этого. Нам нужно теперь принять очень быстро разумные , по-человечески и социально справедливые меры, чтобы обеспечить отток».

В том же году Хайнц Кюн, бывший премьер-министр Северного Рейна – Вестфалии, (SPD) высказался в интервью журналу Quick от 15.01.1981 схожем ключе:  «Наши возможности принимать иностранцев исчерепаны. Если доля иностранцев превысит отметку в 10 %, то всякий народ восстанет».

Пожалуй, больше всех и наиболее критично по вопросу миграции высказывался бывший федеральный канцлер ФРГ Гельмут Шмидт. В  1992 году в интервью Frankfurter Rundschau (12. September 1992, стр. 8) он заявил: «Я полагаю, что было ошибкой, что мы во времена Людвига Эрхарда с усердием и с помощью всевозможных инструментов привлекали иностранных рабочих в ФРГ…. Ни из ФРГ, ни из Франции, ни из Великобритании нельзя делать страны-рецепиенты миграции. Эти общества этого не вынесут. Тогда общество деградирует: если, например, будет недовольство фактическим уровнем безработицы в Восточных землях на уровне 40 %, то рано или поздно недовольство найдет себе проявление и выльется в насилие… Все имеет свои границы. Представление о мультикультурном обществе, возможно, этически обосновано, но на практике оно в условиях демократии, в которой каждый гражданин может делать и позволять делать все, что он хочет, вряд ли осуществимо».   В этом интервью Гельмут Шмидт пророчески предостерегал о балканизации центральной Европы, в которой будут возникать параллельные этнокультурные миры, зачастую враждебно настроенные друг к другу. Еще более однозначно он выразился в интервью газете Die Zeit, Nr. 18/2004 (22.04.2004) “Мультикультурное общество – это иллюзия интеллектуалов».

В интервью Hamburger Abendblatt, (24. November 2004) Гельмут Шмидт высказал весьма крамольную для современного немецкого истеблишмента мысль:  “С демократическим обществом концепция мульти-культи сложно сочетается…  Но если меня спросят, где же функционировали до сих пор модели мультикультурных обществ, то мы очень быстро придем к выводу, что они мирно функционируют только там,  где существует очень сильное авторитарное государство. Поэтому было ошибкой, что мы в начале 1960-х г.г. привезли к нам в страну гастарбацйтеров из чужих культурных пространств». Таким образом, из слов Шмидта вытекает, что модель мультиэтнического общества гораздо эффективнее работает в США, где очень жестко соблюдается принцип равенства прав и закона для всех этнических групп..

Не стал исключением и такой борец с правым экстремизмом, как бывший  министр внутренних дел ФРГ Отто Шили, заявивший в 1998 году: «Предел иммиграционной нагрузки на Германию уже превышен»  (Der Tagesspiegel, 15.11.1998).

Не были исключением и академические круги ФРГ. Так, профессор-демограф Бирк заявил в 2002 году в интервью газете Die Welt :  «Мы всегда думаем,  когда мы говорим об интеграции,  о «немецком» обществе большинства, в которое необходимо интегрировать меньшинство. Но ситуация получается совершенно обратная. В крупных городах уже с 2010 года соотношение среди 40-летних лиц между немцами и иммигрантами будет строго противоположным. В такой ситуации интеграция будет обозначать: как я будучи немцем“.

Уполномоченная по делам интеграции федеральной Земли Бранденбург Карин Вайс заявила в эфире Info Radio 02.01.2007: „Иммигранты, когда они на постоянной основе оседают здесь, занимают самый ценный ресурс, который имеется у народа, а именно их страну. Поэтому их (также) воспринимают как пришельцев, и это автоматически вызывает территориальную защитную  реакцию, а именно тогда, когда различные группы отграничиваются друг от друга, что часто наблюдается среди лиц с большой разницей культур. Если народ позволяет другим строить меньшинства в собственной стране, то он фактически уступает эту землю и создает себе обузу внутри собственных границ в виде межэтнической конкуренции».  Подобные заявления более вероятно услышать от активистов NPD, чем от государственного чиновника, к тому же отвечающего за интеграцию иностранцев. Однако тем ценнее для нам подобное выражение мнения, свидетельствующее о глубоком недовольстве сложившейся ситуацией. В чем же причина недовольства простых граждан и обеспокоенности политиков? Что за угрозу представляют собой для ФРГ мигранты?

Место и роль сегодняшних мигрантов в ФРГ в социальном плане

Лица с миграционным происхождением и миграционным фоном, как их характеризует официальная статистика, на сегодняшний день являются неотъемлемой частью ФРГ. Их общая численность на конец 2009 года (более свежие данные отсутствуют) составляла 15.700.000 человек. В эту группу входят собственно иностранцы, лица родившиеся в Германии в семьях мигрантов,  а также в смешанных браках. К концу 2010 года в ФРГ проживало 2,3 миллиона семей с детьми младше 18 лет, в которых хотя бы один из родителей имел миграционное происхождение. Для сравнения, всего в ФРГ насчитывается 8,1 миллионов семей с несовершеннолетними детьми. Таким образом, доля семей с детьми составляет почти 30 % от общего числа.  При этом следует отметить тревожную тенденцию, что численность семей без детей среди коренных немцев неуклонно снижается.

Семьи с миграционным фоном живут преимущественно в крупных городах на западе страны, а также в Берлине. Так, доля детей мигрантов (в основном родивших в Германии) в возрасте до 10 лет в таких городах, как Берлин, Гамбург, Мюнхен и пр. достигает 40, а в некоторых районах и 50 %. Доля же семей с детьми, имеющих мигрантские корни, достигает в крупных городах 43 %. И напротив, в мелких городах доля таких семей в разы ниже (в среднем 12 %).

Что касается стран происхождения, то на первом месте выделяется с явным отрывом Турция (21 %), затем идет семьи выходцев из республик бывшего СССР («поздние переселенцы»), составляющие 16 %, на третьем месте семьи выходцев из бывшей Югославии (9 %).

При всем разнообразии стран происхождения и различий  в языке и культуре немецкие демографы выделяют ряд общих для семей мигрантов моментов:

- отношение к семье и браку в семьях мигрантов намного более ответственное, традиционные формы семьи с несколькими детьми и тесной связью поколений гораздо более типичны для мигрантов, также среди мигрантов гораздо реже встречаются различные формы сексуальных извращений, политкорректно называемых в Европе нетрадиционными отношениями.

- в семьях мигрантов гораздо реже распространен феномен одиноких родителей по сравнению с немецкими семьями 14 % и 21 % соответственно. Это является следствием более низкого уровня разводов в семьях мигрантов.

- в семьях мигрантов больше детей, чем в немецких семьях. 15 % всех семей с миграционным фоном по данным на 2011 год имели 3 и более несовершеннолетних детей. В немецких семьях эта цифра составляла только 9 %.

- при этом семьи с миграционным фоном имеют стабильно более низкий доход, чем семьи коренных немцев. По состоянию на декабрь 2010 года 62 % семей с миграционным фоном имели месячный доход менее 2600 евро, аналогичные показатели финансового положения демонстрировали только 44 % семей коренных немцев. Поэтому члены семей мигрантов значительно являются получателями социальной помощи, чем семьи коренных немцев. По состоянию на конец 2010 года для 17 % всех семей с миграционным фоном социальные трансферы по программе Харц IV являлись основным средством к существованию. (для семей коренных немцев этот показатель почти в два раза ниже). При этом количество семей мигрантов, где ни один из родителей не работает, в два раз превышает аналоргичное количество семей коренных немцев (15 % и 8 % соответственно). Однако, специалисты отмечают, что большая часть семей мигрантов все же пытается обеспечить себя самостоятельно (79 %), для семей коренных немцев этот показатель составляет 88 %.

- распределение социальных ролей в семьях мигрантов ближе к традиционному обществу. Так, если в у 59 % немецких семей с детьми работают оба родителя, то для семей мигрантов этот показатель всего 39 %. Женщина в таких семьях занимается воспитанием детей, что обусловлено большим количеством детей в семьях мигрантов (см. выше).

- в последние годы увеличился процент лиц с миграционным фоном, занимающихся частным предпринимательством. в настоящее время количество индивидуальных предпринимателей-мигрантов даже начало превышать количество немцев, занятых по принципу „Ich AG“.

При этом кривая смертности в Германии на протяжении всех 2000-х г.г. идет уверенно вверх, а кривая рождаемости – вниз. Это обусловлено не низким качеством жизни, как в развивающихся странах, а особенностью структуры возрастной пирамиды, характерной для развитых стран. Сейчас в пожилой возраст вступает поколении «бэбибумеров», родившихся сразу после 2-й мировой войны, и следует ожидать дальнейшего роста кривой естественной смертности.

Так, по состоянию на 31.12.2009 в ФРГ было 16.901.000 лиц в возрасте старше 65 лет (при населении 81.800.000 человек). В 1950 году в этой возрастной категории было около 6.750.000 человек при общей численности населения 69.300.000 человек.  Что касается рождаемости, то в Германии она одна из самых низких в Европе – около 1,4. Для поддержания уровня населения на одном уровне необходимо значение 2,21.

Эти цифры, а также динамика роста молодых мигрантов и лиц, родившихся в семьях мигрантов,  говорят о том, что в ближайшее время мигранты будут играть все возрастающую роль не только в экономике и политике Германии. Эту тенденцию чувствуют и нынешние власти ФРГ. Еще в октября 2010 года канцлер Ангела Меркель заявила в своем видеообращении, посвященном подготовке правительственного совещания по вопросам интеграции мусульман, что на государственной службе страны должно быть больше иммигрантов.

«Сейчас число иммигрантов среди госслужащих непропорционально низко, и мы должны изменить эту ситуацию изменить ситуацию», – заявила Меркель.

Немецкий канцлер также добавила, что хотя ислам и является частью Германии, иммигрантам надо прилагать больше усилий для того, чтобы интегрироваться в немецкое общество, включая необходимость выучить немецкий язык.

В сегодняшней Германии действительно делается очень много для попытки интеграции мигрантов в немецкое общество, но как свидетельствует неумолимая статистика, социальное расслоение, помноженное на культурные различия, приводят к созданию параллельных миров. Два года назад эту проблему ребром поставил Тило Саррацин в своей книге «Германия саморазрушается». За неполиткорректный пассаж о «гене интеллектуального развития» он был подвергнут беспощадному остракизму, хотя основная его мысль находится в одном ключе с высказываниями немецких политиков, приведенными в начале нашей статьи. Однако, ФРГ 2010-х г.г. – совсем не та страна, которой она была в 1970-е  – 1980-е. В активную политическую жизнь пришло поколение 1968 года, с его левыми взглядами на социальную политику. К тому же не стоит забывать о системном кризисе «народных партий», в ходе которого они вынуждены искать новые электоральные поля, а мигранты представляют как раз такое поле. Не случайно Зеленые уже давно планомерно и наиболее интенсивно работают с этим контингентом, результатом чего стало то, что лидером партии является выходец из Турции. Сотрудничество с диаспорами ведут и все другие партии, даже в консервативном ХСС имеется рабочая секция мусульман.

Но наиболее интересным, на наш взгляд, моментом является перспектива создания турецкой партии в ФРГ. Если такое произойдет, то за нее автоматически проголосуют практически все турки с правом голоса, что даст ей возможность пройти в Бундестаг. В нынешних условиях слабости коалиционных правительств сотрудничество подобной партии может быть предложено с разных сторон. Это будет означать, что лоббирование интересов турецкой Германии выйдет на принципиально новый уровень, что может привести к корректировке векторов внутренней и внешней политики, что чревато как перспективами, так и новыми вызовами.

Смогут  ли «шестидесятники» найти подходящее для всех решение столь масштабной проблемы? Нам этот вопрос представляется открытым. Однако, в ФРГ растет общественное недовольство нынешней миграционной политикой. И это недовольство наблюдается не только в среде латентных «нацистов», симпатизирующих ультраправым, но и в среднем классе. При этом Германия приобретает турецкие черты и колорит, это логика политического развития. К чему приведут эти разнонаправленные тенденции  – покажет ближайшее будущее.

Александр Камкин,

ведущий научный сотрудник Института Европы РАН